 Корякин Николай Дорофеевич, участник Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., кавалер ордена «Славы», трех степеней, персональный пенсионер, гвардии старшина, участник Сталинградских боев и штурма Берлина.
Николай Дорофеевич Корякин родился 16 июля 1923 года в семье крестьянина середняка в селе Паломохино Мурашинского района Кировской области. После окончания в 1937 году Паломохинской семилетней школы работал десятником в Стахановском лесопункте Опаринского лестранхоза, а затем бухгалтером Лузянского маслозавода.
В ноябре 1941 года Николай Корякин был направлен Опаринским райвоенкоматом добровольцем в Киевское военное училище связи, которое было эвакуировано в Красноярск. В августе 1942, когда гитлеровская армия штурмовала Сталинград, он, не закончив училища, с группой курсантов – добровольцев был зачислен в звании сержанта в комсомольско-молодежную сибирскую 284 стрелковую дивизию под командованием подполковника Батюка в качестве радиотелеграфиста к командиру полка. Переправившись через реку Волгу, в дни самых ожесточенных боев в промышленном районе Сталинграда, дивизия заняла оборону в районе Мамаева кургана.
Николай Дорофеевич вспоминал:
– С восходом солнца сотни штурмовиков и бомбардировщиков с фашистской свастикой на крыльях обрушили смертоносный груз на пятачок Сталинградской земли, где мужественно дралась легендарная 62-я Армия Василия Ивановича Чуйкова. Артиллерийско-минометный огонь противник вел круглосуточно. Телефонно-кабельная связь дивизии нужна была устойчивая, но постоянно рвалась под шквальным огнем.
Так было и утром 27 сентября. Все линейные надсмотрщики, несмотря на ураганный огонь противника, были на линиях. Я работал в паре со Злобиным Дмитрием. В Сталинградских уличных боях пластунский метод не годился. Мы с Дмитрием перебирались короткими стремительными перебежками от воронки к воронке. С кабелем в руках мы спешили к наблюдательному пункту командира полка. Обрыв нашли и устранили. Однако мы попали под прицельный огонь неприятеля. Дмитрий упал. Пуля задела мою голову. Я в испуге тоже упал, но ранение оказалось не серьезным. Пуля сорвала только клочок кожи с волосами.
Дмитрий не шевелился. Я затянул его в воронку. Оказалось, что несколько пуль пробили его грудь, сердце не билось. Вынув из карманов документы, я похоронил его. В полдень, – я, склонив низко голову, стоял перед начальником связи дивизии старшим лейтенантом Збойчиком Александром Иосифовичем и без стеснения плакал. В руках у меня были красноармейская книжка и комсомольский билет моего друга и одноклассника Злобина Дмитрия, письмо и фотокарточка молодой, красивой девушки, его возлюбленной. С горькими слезами на глазах я докладывал Збойчику, что обрыв на телефонно-кабельной линии устранен. Связь дивизии с наблюдательным пунктом командира полка восстановлена. В письме родителям Дмитрия я поклялся, что не пожалею сил, а если потребуется и жизни, чтобы отомстить фашистским извергам за смерть школьного друга.
Это было первое мое боевое крещение.
– Вспоминается ещё один случай. Осенью 1942 г. наш старенький пароход «Токарь Потапов» (так назвал его капитан) на средине Волги попал под сильный артиллерийский огонь противника. Снарядом пробило борт парохода. Вода хлынула сильной струей в трюм. Несколько человек были ранены. Мы оказались перед лицом двух смертей: пароход в любую минуту мог от взрыва взлететь на воздух или затонуть вместе с грузом и бойцами. Капитан сумел увести пароход из-под прицельного огня. Один из бойцов из батальона морской пехоты, закрыв дыру спиной, приказал одному красноармейцу крепче прижать его к борту. Мы же, кто чем мог: котелками, касками – черпали набравшуюся в пароход воду. Не дотянув метров сто до причала, сели на мель. Бойцы по пояс в холодной воде за полчаса перетаскали боеприпасы на берег.
Вечером меня вызвал к себе в землянку начальник штаба дивизии подполковник Садовский. Вручая секретный пакет, сказал: «С этим пакетом ты должен любой ценой переправиться через Волгу, живой или мертвый – это меня не интересует. Разыщи там нашего главного «чиновника» по тылу, вручи ему пакет и к утру явись с боеприпасами». Дал мне пропуск на бронекатер, сообщил пароль и пожелал: «Ни пуха, ни пера». На бронекатер я кое-как пробрался, так из Сталинграда вывозили раненых. За Волгой на пристани быстро разыскал замкомдива по тылу. Ибо я был связистом и отлично помнил позывные подразделений и код должностных лиц. Я выкрикивал:
«Роза-15», где ты? Я «Сокол-3» («Сокол-3» – позывной начальника штаба Садовского, а «Роза-15» – это замкомдива по тылу). Ко мне скоро подошел майор, мы обменялись паролем и отзывом, я отдал пакет. Он с большим трудом раздобыл пароход, быстро загрузил его боеприпасами и с вернувшимся из медсанбата солдатами отправил нас в Сталинград. Приказ был выполнен в срок.
Отстоять город Сталинград стало делом чести каждого. Ценой невероятных усилий, сражаясь за каждую улицу, каждый дом, за каждый камушек родной земли наши войска смогли отбить наступление гитлеровцев.
С завершением Сталинградских боев дивизия была преобразована в 79 гвардейскую стрелковую дивизию. Гвардии красноармеец Корякин Николай Дорофееевич награжден медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», ему было присвоено звание «Гвардии сержант».
В мае 1943 года он был назначен начальником радиостанции РБМ 80 отдельной Гвардейской разведроты дивизии, с которой и шел по военным дорогам до февраля 1945 года. За грозные годы Великой Отечественной войны ему не раз приходилось брать на себя командование, вместо выбывших из строя помкомвзвода и командиров взводов, поддерживать связь в дивизии под непрерывным огнем противника.
Проходя с боями сотни, тысячи километров фронтового пути Николай Дорофееевич с честью и достоинством, не щадя жизни, выполнял долг защитника Родины, за что и был удостоен высоких Правительственных наград. За героическое участие в боях при штурме г. Запорожье награждён орденом Славы III степени. При форсировании реки Южный Буг под городом Одессой – орденом Красной звезды. За бои при форсировании реки Висла в Польше – орденом Славы II степени.
В феврале 1945 года при форсировании реки Одер (Сандомировский плацдарм) гвардии сержанту Корякину пришлось обеспечивать связь между подразделениями. Кругом кипело море огня, а связь не прекращалась. Вдруг что-то горячее обожгло лицо, старший сержант потерял сознание, а когда очнулся и попытался открыть глаза, страшная боль сковала всю голову. Казалось, что на глаза набросили черное покрывало. Одного глаза уже не было, а второй затянуло запекшейся кровью, но руки отважного связиста работали до конца боя.
После продолжительного лечения в госпитале он был комиссован и направлен в распоряжение Мурашинского райвоенкомата. Несгибаемая сила воли, настойчивость и упорство позволили ему снова вернуться в родную дивизию и пройти с боями до фашистского логова – Берлина, в должности заведующего делопроизводством отдела связи при штабе дивизии. За штурм рейхстага Николай Дорофеевич награжден орденом Славы I степени и медалью «За взятие Берлина».
Боевые солдатские награды Николая Дорофеевича говорят о том, что простой деревенский парень из далекой северной глубинки геройски защищал свою Родину. Орденом Славы награждались лица рядового и сержантского состава Красной Армии, а в авиации и лица, имеющие звание младшего лейтенанта, проявившие в боях за Советскую Родину славные подвиги храбрости, мужества и бесстрашия. Высшей наградой является орден Славы I степени. (Кавалеры Орденов Славы 3-х степеней приравниваются к Героям Советского Союза).
В июне 1945 года Николай Дорофеевич вернулся на малую Родину и по рекомендации Мурашинского райкома КПСС был избран председателем родного колхоза «Свет».
С ноября 1947года по март 1955года он работал председателем Паломохинского сельского Совета. За хорошую работу был дважды премирован Кировским облисполкомом велосипедами. В связи с ухудшением здоровья, связанным с фронтовым ранением, позднее работал на химзаводе мастером подсечки, заместителем председателя колхоза «Новый путь». Военная специальность, полученная в юношеские годы, пригодилась и в мирное время. Более десяти лет Николай Дорофеевич отработал вначале монтером, а затем электромехаником местного узла связи.
Через двадцать семь лет побывал Николай Дорофеевич на месте Сталинградских сражений, теперь уже в городе Волгограде. 9 мая 1970 года он был участником митинга на Мамаевом кургане, посвященного 25-летию Победы над фашистской Германией.
О таком значимом в его жизни событии он вспоминал:
– Всех нас, присутствующих и иногородних гостей из зарубежных стран, на праздновании в Волгограде поразила до глубины души красота и монолитность заново отстроенного города и воздвигнутого памятника – ансамбля на Мамаевом кургане в честь погибших героев в защите Сталинграда.
Вечный огонь, зажженный в память павшим героям-сталинградцам, – это вечный символ мира для мира во всем мире.
Я не ошибусь, если выскажу, от имени всех присутствующих на торжественном празднике, сердечную благодарность волгоградцам за их теплый и радушный прием нас, защитников Сталинграда!
Газета «Гвардейское знамя» в № 43 от 6 апреля 1985 года писала по нашего земляка, уроженца Паломохинского сельского Совета Николая Дорофеевича Корякина: «Служил связистом-разведчиком. А как он выполнял свой сыновний долг – говорят три ордена Славы. Эти солдатские награды вручались за особое отличие в бою. Николай Дорофеевич, вспоминали однополчане, был лихим солдатом. Он нередко первым врывался в расположение противника, рискуя жизнью. Спас командира. На его счету не менее 50 вражеских солдат и офицеров». О геройстве земляка рассказывали боевые листки, фронтовые газеты.
Николай Дорофеевич и в мирное время всегда был на передовых рубежах. С честью и достоинством нёс звание защитника Родины и патриота Отечества.
Нелегкий фронтовой путь, полученные ранения сказались на здоровье. В 1972-ом Николая Дорофеевича не стало.
9 мая 2005г. в честь шестидесятой годовщины Победы в Великой Отечественной войне на здании администрации Паломохинского сельского округа была открыта мемориальная доска, посвященная полному кавалеру орденов Славы – Корякину Николаю Дорофеевичу.
| 
