Прокошев Борис Алексеевич, 1925 года рождения из с. Кстинино Кирово-Чепецкого района Кировской области. Призван в армию 17 февраля 1943 года, гвардии рядовой, 192 гвардейский стрелковый полк. Погиб 10 июня 1944 года, захоронен в посёлке Старый Белоостров Всеволожского района Ленинградской области.
Из сообщения племянника Олега Прокошева
Памяти дяди Бориса Алексеевича Прокошева погибшего на второй день (10 июня 1944) наступательной операции на Карельском перешейке под Белоостровом. Это был видимо его первый бой и было ему всего 18. Он был один из 64 бойцов 192 СП погибших в этот день. Захоронение в 80-е годы перенесено в Сертолово. Об этом бое
была опубликована статья в окружной газете "На Страже Родины" того времени.https://www.prlib.ru/item/349822
[4 вложения]
"Натиск
С КРУТОГО холма была видна вся окрестность. Впереди зеленела трава, на высотах синели гребни лесов. Под зелёной маской скрывался вероломный, жестокий, запрятавшийся глубоко в землю враг. Над озером поднимался зыбкий пар. Багровый диск солнца выкатывался из-за высот.
Командир стрелкового батальона, кавалер ордена Суворова III степени, гвардии капитан Петров стоял, прижимаясь к бойнице. Он сосредоточенно смотрел на простиравшиеся впереди поля, перекаты и овраги, где располагались первые траншеи врага, торчали колья проволочных заграждений. «Один, два, три... шесть», - подсчитывал в уме комбат ряды проволоки.
Вдруг что-то лопнуло и зазвенело за его спиной. Капитан невольно оглянулся: над ближней рощей плыли синие кольца дыма, взмётывалось пламя. Невидимые, укрытые в лесу, били по врагу наши орудия, миномёты.
Комбат Петров долго ждал этого дня. Ему предстояло второй раз бить финских головорезов. И, чувствуя, как в сердце закипает ярость, он думал: «Ну, посмотрим, как вы теперь воюете».
Приближалась минута атаки. Гул артиллерии нарастал. Комбат взглянул на часы и сделал энергичный знак рукой. Ослепительно сверкая, взвились сигнальные ракеты. Батальон бросился в атаку. Это был единый, дружный бросок. С бруствера комбат видел, как в один миг опустели наши траншеи, и уже далеко впереди мелькали красные флажки. Их несли вожаки атаки. Сержант Павлинов уже подбегал к вражеской траншее. За ним через воронки и канавы летели автоматчики роты лейтенанта Ракитина.
Весь батальон уже пересек минное поле, подорванное артиллерийским налетом. Вдруг исчез маячивший впереди флажок. Но снова через секунду он взмыл над головами. У раненого Павлинова перехватил его рядовой Наследников. Красные флажки реяли в воздухе на всем участке батальона.
*
ПЕРВОЙ достигла траншей врага рота под командой лейтенанта Ракитина. Вожаками атаки были командир отделения, кавалер ордена Славы сержант Осипов, сержант Кузьмин и многие другие испытанные в боях гвардейцы. Рослый плечистый гвардеец Бубнов оглушил прикладом автомата нескольких финнов, пытавшихся вылезть из траншей. Командир первого взвода лейтенант Калабин быстро опорожнял свою полевую сумку, набитую гранатами. Гулко взрывались «лимонки». Остальные финны не успели уйти из траншей. Прижимаясь к мокрой глине, онемев от ужаса и страха, с бледными, меловыми лицами, они сидели на корточках, подняв вверх руки.
Взвод лейтенанта Калабина пересёк поле между первой и второй траншеями и на ходу вёл огонь. Вдруг впереди на флангах затрещали пулеметы. Где-то в блиндажах засели уцелевшие финны. В порыве мести ринулся на блиндажи лейтенант Калабин со своим взводом. Вспоминая те минуты, он говорит: «Бойцы моего взвода быстро обошли блиндажи и забросали сидевших там финнов «лимонками». Я команды не давал. Я бросился вперёд и этим показал направление атаки. Командовать голосом в таком гуле нельзя. Здесь командует порыв, движение».
Из бойницы быстрой дробью бьёт финский пулемёт. Кто-то в рядах наступающих падает, подкошенный, несколько человек пытаются залечь. Смелый порыв командира взвода заставляет подняться. Калабин зовёт за собой. Он весь устремлён вперёд. Все поднимаются и бегут за своим офицером.
От взвода Калабина не отстает взвод старшины Шалина. Почти в одно время оба взвода пересекают третью траншею. Финны разбегаются по полю. Трое из них поднимаются и бегут вдоль кювета. «Это те, что вели огонь из пулемета», — соображает Калабин. Лейтенант быстро выхватывает из кобуры пистолет и бьет в упор.
Сзади грохочут танки. Рев моторов ободряет гвардейцев. Они действуют еще увереннее. Из траншеи выскакивает каким-то образом уцелевший финн, судя по нашивкам, офицер; он пытается уползти в канаву. Калабин настигает его, злобный враг валится замертво.
Калабин уже стоит на бруствере четвертой траншеи. На поле, у рощи, на скатах холма — всюду видны гвардейцы. Они добивают последних финнов. Калабин быстро прикидывает в уме; четвертая траншея — полтора километра позади. Он смотрит на часы. Прошло только двадцать минут.
*
ПЕРЕСЕКАЯ изрытое снарядами поле, идет командир батальона. Он поднял то высоко вверх руку, несколько раз поворачивает ею и машет, показывая на лежащую за лощиной высоту, поросшую лесом. Командиры рот поняли жест своего комбата. Снова бегут гвардейцы вперёд. Петров широко проводит рукой перед собой, будто рассекая воздух. И батальон рассыпается цепью. Начинается «прочёсывание» лесных зарослей. Там находят свою могилу недобитые финны, пытавшиеся укрыться в лесу.
В гуще леса, на пологой высоте, у развилки лесных дорог — десятки землянок, складов, блокгаузов. Группа лахтарей убегает в землянку, задвигает засов. Но уже сверху через вытяжные трубы туда летят гранаты. Батальон ворвался в тылы финской дивизии.
Теперь он выходит через лес, через густые поросли на торфяном болоте к реке. Мост цел и невредим. Батальон Петрова вышел к нему раньше, чем финны успели его подорвать.
Из-за поворота дороги, окутанной облаком пыли, вылетает батальон финских самокатчиков. Их около четырехсот. Наши автоматчики бьют по ним в упор. Велосипеды наезжают один на другой. Финны валятся в кучу. Какой-то клубок окровавленных тел, стоны, крики... С моста съезжает наш танк. Он бьет прямой наводкой по финским самокатчикам. Разыгрывается короткий, почти минутный бой, — и финский батальон больше не существует.
*
ЧЕРЕЗ мост идёт капитан Петров. Он подходит к верстовому столбу, вынимает книжку и делает в ней отметку. Потом поднимает голову и смотрит на яркое солнце, восходящее к зениту голубого, безоблачного неба. Двенадцать километров позади. Часы стремительного и дружного натиска тоже позади. Он подзывает командиров рот:
— Враг не должен опомниться. Ему нельзя дать возможности уйти. Мы должны выйти в глубокие тылы противника.
У дороги весело шумит цветущий боярышник. Благоухает родная земля. Высокий купол неба над головой. Позади остался близкий сердцу город великого Ленина, город русской славы. Этот город — в сердце у каждого, идущего в бой. Этот город — в сердце храбрых сынов Ленинграда.
|
